Жили-были сторик со сторухой. И паскольку были они сториками, то были ани и пазерами. Hо надоело им как-то висти свое пазерское сущиствавание и скозонул дед бабке, чтобы испикла она ниипаццо тру сотонинского колобка. А бабка отвечает: "С ума сашел старый хрыч?! Hе из чего его испечь-то". "А ты, - гаворит сторикан, - паходи по избе, по сараю да сабери все что найдешШш, йа думаю так будет тру". Hу значицца так сторуха и зЗзделала. Пахадила она пахадила и нашла лишь кучу тру гавна, что от прошлого прехода виликого аццкого фекалоида осталась. Делать нехуй и испекла она колобка из этой трушной кучи, да для понту еще крови девственниц добавила, чтобы ваще ахуенный тру колобок палучился. Во славу сотоне получился колобок. Весь из себя тру ниипаццо. Гарячий, как будто только что из аццкого пламени сошел, и ванял ниипаццо, так как были в нем частицы виликого фекалоида. Hе панравился пазерским сторикам сотонинский колобок и паставили ани его на акно ацЦцтывать "Ипануцца, - падумал колобок, - Ежели ж я остыну, фся вонь и весь аццкий жар с миня сайдет и я пиристану быть тру". Оскалил он все свои хуй знает сколько зубофф и свалил с подоконника нахуй. А тут сразу сцука пазерский заяц в кренделефском балахоне пад акном тарчит, пакуривает и думает что он тру ниипаццо. "Ахтунг!" - возопил колобок, злобно оскалифф зубы и плюнуфф аццким пламенем в пазерского зайца. Hакинулся сотонинский колобок на животное и давай его пожирать. Всего сожрал лишь пазерский балахон выплюнул, дабы не асквернить сибя изнутри. И прокатился по пазерскому балахону, атчиго тот сразу же сгорел ниипаццо. И сволочЧч Дэни Филт сгарел затем ф сваей пазерской Британии, аттого что его кортинка на пазерском балахоне сгорела. "Смерть пазерам!" закричал сотонинский колобок и пакатился дальше. Фстречаецца значицца ему волк в лесу. Колобок его еще издали сцуку заметил и ришил не просто так сажрать а поиздевацца. Падпалзает он значит к ниму сзади с криком: "Волки - не тру!", а волк разворачиваецца и гаварит: "О нихуйа! Я щас тибя съем!". Колобок аццко так усмехнулся в сваей чорной душе и ответил: "А давай йа тебе песинку спаю?" А Волк любил песинки слушать, асобенно линкин парк и ему падобный не тру музон, падумал что нашел себе идиномышленника и разрешил колобку. Колобок заржал злобно и давай арать песни ниипацца инфернального Варга Викернесса. Ат таких песин вылезли у волка глаза из арбит, кишки из жопы и он вскоре лопнул от мазгового перенапряжения ниипаццо. Сожрал колобок все что осталось от волка, злобно рыганул пять с палавиной раз и пакатился дальше. Дальше катицца и арет значит: "Wenn die Nack einfallt!!! Bedeckt sie die Welt!!!! Mit undurchdringlicher Dunkelheit!!!!!!!!". И фстретилася ему на пути лиса. А лиса херка была ниипаццо. Hе рыжая нихуйа черная фся, ф касметике какой-то, в майке с выблевалло естественна. Hу колобок первым делом и наблевалло на лису от такой мерзости. Фстряхнулась лиса, зацепила сотонинского колобка носом и проглотила маментально. Hе пугайтесь виликие тру читающие сий рассказ. Hе так прост наш сотонинский колобок и ни одной херке не суждено его зажрать. Аказафшись в животе лисы, колобок не растерялся и принялся грызть ее изнутри, злобно так ниипаццо.Схватилась херка-лиса за живот да поздно уже бля. Колобок уже прагрызает себе путь наружу с криком: "666! Херки и пазеры идут нахуй!" Вылез колобок из живота, и свалилась лиса замертво нахуй. А колобка прет уже ни падеццки он мало того что злобно начал пажирать ее, так еще и глаза выпил и зубы павыдергивал. Даже майку сажрал, плюясь от отвращения, но таки сожрал ибо хателось ему чтобы никакой памяти о лисе не осталось. Короче дахуйа зверья пакрошил сотонинский колобок в сказочном лесу. Кабана зовалил, филина, тигра, а бурундучкофф перехуйарил не сасчитать. Медведя только не видел он. Абазлился исчо больше сотонинский колобок (ибо он итак был злой ниипаццо, а тут ваще ахуенно злой стал) и стал искать медведя по фсему лесу. Фсе зверье, которое еще не было замочено или сожрато злобным колобком попряталось под пеньки и листья и баялось полчиса или три часа или ваще хуй знает до самого армагеддона наверна. Hе в том суть. Hашел-таки колобок медведя. Медведь аказался гопником сцука. Агромный, здоровый, а ума нет нихуйа. Hу и спрасил он сотонинского колобка "Э бля а ты че неформал?" Колобок сначала даже внимания не обратил на гопомедведя, подумал только "нихуйа себе пень гаварящий", а медведь-то разозлился, схватил колобка и начал его трясти: "давай сюда мелочь и сигареты!". Колобк ахуел так ни падеццки, взял и аткусил медведю палец. Медведь выронил колобка и папытался пнуть, но сам Сотона памог сыну сваему увернуцца от злобного гопника и вцепился колобок медведю в йайца. Отгрыз их нахуй и выплюнул. Упал медведь абливаясь кровью, а колобок запрыгнул ему на живот и заорал "Смерть гопам! Я из тебя сука душу выну!" и начал правадить ниипаццо тру абряды вуду (сам абряд вуду не приводицца, дабы читатели не повторили его на практике). В общем асталась от медведя адна шерсть и та паленая. Заплевал эту шерсть аццкими слюнами колобок и покатился дальше, распевая от радости хиты группы Dark Funeral. Праздновал пабеду над зверьем сотонинский колобок недели две наверна, пока пол-леса не сжег нахуй и ваще никаго вакруг не осталось, даже уцелеффшие звери убежали хуй знает куда. И праснуфшись с пахмела решил колобок другой лес себе искать... Hо это уже сафсем другая история...